Истории простых людей

Сейчас в Ростовской области много лагерей с беженцами, с некоторыми из них мне удалось пообщаться.

Алена, 48 лет, 3 детей 11, 14 и 17 лет.

- Откуда вы и как вы оказались здесь, в этом лагере?

- Я из Донецкой области. Родились и жили там много поколений. Мужа убили ещё в самом начале войны. Он ушёл добровольцем, защищать меня и своих детей. Больше я его не видела. Не знаю даже, где лежит...(женщина не смогла сдержаться и откровенно зарыдала. Через десять минут мы продолжили разговор).

Извините, у меня не укладывается это всё. Я воспитательница в детском саду. Муж работал водителем. Развозил хлеб по деревням. Когда это всё началось, я умоляла его остаться. Я даже кричала и грозила разводом. Дура... ведь понимала что иначе нельзя, но мне было страшно. Я осталась совсем одна с тремя детьми, младшей дочери ещё не было и трёх лет. Родители у нас умерли, но родственников много, и здесь в России, и у нас там. После ухода мужа воевать, я больше никогда его не видела. Брат сказал, что мой Витя подорвался на мине. Обстоятельства вынудили нас уехать в дом брата. Там его жена, детей у них нет, но дом наших родителей, достаточно большой. До того, как приехать сюда, мы были там. 
Когда объявили всеобщую эвакуацию, я сомневалась и не хотела ехать. Но Надя (жена брата) сама настояла на этом, говорила о детях. Моему старшему исполнилось 17 и через год, если ничего не поменяется, его в любой момент могут забрать. Он рвался в народные отряды, добровольцем уже с 16, знаете, так фанатично болел «освобождением от нацистов», что да, признаюсь, я приехала сюда больше из страха потерять не только мужа, но ещё и сына.

- Как вас тут приняли, у вас всего хватает? Может, что-то нужно?

- Приняли как приняли. Всем тяжело. Все на нервах. В дороге было сложнее. Сейчас я благодарна России, всем вам просто за то, что моих детей накормили и дали нам место для сна.

Алиса. 24 года. Сын 3 года, девушка находится на 7ом месяце беременности.

-Алиса, как вы себя чувствуете?

- Не очень хорошо. Я жду приезда доктора. Не чувствую ребёнка второй день.

- Сколько вы уже здесь?

- 2 часа, кажется. Может чуть больше.

- Как вы сюда попали?

- Объявили всеобщую эвакуацию. Из-за моего положения, меня никто не спрашивал особо. Муж посадил в автобус с сыном, и мы уехали.

- Я понимаю, что об этом нелегко говорить, но прошу вас рассказать, что с вами произошло?

- Я замужем. Детей не нагуливала, как об этом думают некоторые. С мужем мы сидели за одной партой практически. В 16 лет уже знали, что поженимся. Война сблизила нас ещё больше. Рассказывать толком нечего мне. Родители из Мариуполя. Когда мне было года 4, мы переехали в Донецкую область. Потом от рака умер папа, когда мне было 15. Мама долго переживала, постоянно говорила, как хочет уехать. В итоге в мои 17 она уехала в Харьков к тёте, мы почти не общаемся. У неё уже вроде новая семья. У меня есть своя. 

Я всегда мечтала иметь много детей. Муж тоже. Мы обычные люди, пытались работать и жить. Я хочу к мужу и чтобы весь этот ужас закончился!

-Я здесь, чтобы помочь Вам пока вы здесь. Вас покормили? Объяснили, где вы находитесь и что происходит?

- Мне и ребёнку дали дали супа, были макароны с котлетами и компот, пообещали доктора сегодня. Я благодарна за это, но хочу домой.

- Как вас разместили?

- Мы в комнате не одни. Я не знаю сколько там людей. Обычная больничная палата. Все женщины и дети вроде есть. Как мы приехали, первое что мне дали, это еду. Потом показали душ, и где я с ребёнком сплю. Ребёнку сразу дали пачку памперсов и вещи первой необходимости. От бутылочек и от сосок я отказалась. Потому, что старший этим не пользуется, а младшему ещё не надо. Я надеюсь, что он родится дома.

Через пару минут зашёл доктор. Состояние девушки удовлетворительное, а вот состояние плода обеспокоило доктора. Он забрал Алису в больницу вместе с младшим ребёнком (так как она категорически отказывалась оставлять его тут, я предложила поехать с ней и малышом, на этом и договорились). Как оказалось, беременность протекает нормально, у девушки незначительное физическое истощение, но ребёнок внутри полностью здоров. Врач объяснил опасения девушки тем, что в эти дни она пережила и продолжает переживать недопустимый для женщин в таком состоянии стресс, что это может закончится плачевно. Я во время осмотра бродила с маленьким Никитой по больничному двору и не могла не заметить, как ведёт себя малыш. Он мало говорил, но тяжело забыть его страх, когда мимо прошло двое мужчин. Обычных наших мужчин. Они даже внимание на него не обратили, а мальчик сжал мою руку и спрятался за меня... по привычке. Когда они прошли, где-то что-то упало или дверь закрылась громко, Никита заплакал и начал кричать: где мама. Это была моя первая встреча с ребёнком войны. До этого момента я, возможно, ещё воспринимала всё происходящее не достаточно серьёзно. Взяв на руки малыша, мы ушли в помещение, и ребёнок успокоился. Как после признается мне Алиса, они почти не выходили на улицу с самого рождения Никиты. Если и выходили на прогулки, то очень редко и бывало, им приходилось бежать в ближайшие подвалы спустя 10 минут нахождения на улице. С девушкой и малышом все хорошо. Их переместили в Краснодарский край.

Это только две истории, но их гораздо больше. Имена изменены, откуда именно люди, доподлинно не указывается намеренно, так как почти все люди, с которыми я говорила, категорически настаивали на анонимности.

Всех людей распределяют одинаково. Никто не выбирает куда хочет ехать. Гуманитарная помощь на высоте, люди, наши с вами люди, сами несут еду, одежду, вещи первой необходимости. Помимо этого, помогают самые разнообразные фонды, предприниматели, предприятия. На вопрос «У вас всё есть? Вам что-то нужно? Чем помочь?», в основном все отвечают что благодарны за всё и ничего не нужно. Здесь всё дают, но мы хотим домой.

Сивоглазова Софья 
Проект Современное Молодёжное Медиа